Революционер, который провёл долгие годы в ссылке, освобожден после февральской революции 1917 и прихода к власти Керенского. И старый член партии "Воля Народа", по прозищу "Дедушка " встречает своего "внука ", чья партия против войны.
Комментарии и библиография
Среди потока революционных лент, ежедневно выбрасываемых на рынок с легкой руки либкенского «Распутина», о котором не хочется писать, эта картина отличается благородством тона и художественностью. Несмотря на очевидную спешность постановки, реж. Е. Бауэр дал несколько очень красивых сцен, трогательных и сильных. Особенно хороша ссылка, трактуемая романтически. Снег и меха, люди в звериных шкурах, томящиеся тоской по родине, умирающие от чахотки и невозможности вернуться домой. Потрясает сцена смерти ссыльного у прекрасно сделанной на натуре декорации якутской юрты, трогательное погребение умершего и клятва над могилой.
Сценарий сделан со вкусом, рассказана история революционера, проведшего долгие годы в ссылке и возвратившегося в свободную Россию указом «гражданина Керенского». Старший народоволец, «дедушка», встречается с внуком, партия которого против войны. Ряд коллизий, благополучно завершившихся отъездом в армию доб-ровольцами деда и внука.
Многие надписи вызывают восторг публики.
В. Абрамович. — ТГ. 19П- № 15- 15, Великийкинемо.
<...> В ней наглядно показаны тяготы жизни в ссылке, на катор¬ге, затем возвращение убеленного сединами революционера и борь¬ба его с большевиками. Лучшим средством борьбы революционер считает поступление добровольцем в армию. Заканчивается драма тем, что его внук, студент-большевик, убеждается в тщетности сво¬их воззрений и требований конца войны и вместе с дедом в воен¬ной форме едет на позиции.
Вечерние Новости (М.). 05-04.1917- 4
Великийкинемо.
Был уже март, а нам нужны были снежные поля Якутии. В городе было совершенно чисто. Мы нашли снег только в Нескучном саду. Съемки велись полным ходом одна за другой. Тем не менее нам при-ходилось кое-где к порогам домов подвозить мокрый снег из Нескучного и подсыпать его в пределах кадров картины.
Было совсем ужасно на третий съемочный день. Должна была сниматься сцена похорон погибшего в ссылке политического ссыльного. Собрались мы в Нескучном и стали искать среди прота¬лин хотя бы чуть подходящее место. И вдруг повалил снег, такой густой, что через час не только земля, но и ветви деревьев оказались одеты в зимний убор. Это было похоже на чудо. Надо было видеть Бауэра. Я по крайней мере не подозревал, как может веселиться и радоваться этот всегда серьезный и задумчивый человек.
Спустя несколько дней картина с успехом уже демонстрировалась на экранах Москвы. Я пошел посмотреть ее в театр Ханжонкова на нынешней площади Маяковского. Просидел два действия, в антракте кто-то крикнул:
— Господа, Перестнапи здесь! Видите?! Вот он!
Мне, к моему ужасу, устроили овацию.
Я очень разволновался, растерялся, раскланивался, бессмыслен¬но улыбаясь, и сбежал из театра. Пришел домой уже глубокой но¬чью. Чтобы прийти в себя, я обошел Москву по Садовому кольцу, поужинав по дороге в буфете Курского вокзала. Дело было опять в том, что я, автор сценария и исполнитель главной роли, совершен¬но не понравился самому себе.
И. Переапиани, 1962. 270 Великийкинемо.
